Возврат к начальной странице сайта.

По прочтении прошу откликнуться в гостевой книге.

Толерантность как идея.

 

Предлагаемое понятие опирается на известное качество или умение человека, именуемое терпимостью. Это сугубо духовное содержание, не имеющее общественного аналога. Оно состоит в способности человека противопоставить эмоциональному, примитивному, элементарному восприятию внешнего мира, объекту своих чувств субъектное особое отношение, в котором изъяны и отрицательные стороны объекта окрашены собственными красками воспринимающего, носят яркий отпечаток его внутреннего мира. Благодаря этому противопоставлению негативная острота ощущения утрачивается, сменяясь более разумной и взвешенной оценкой. Очевидно, что чем более мудр человек, то есть, чем более он находит в себе поводов не действовать предопределённо и реактивно в ответ на содержание своих чувств, тем более выражена будет в жизни его собственная духовная сторона, тем более в жизни такой человек будет личностью во всём, и не только в ситуациях чрезвычайных поводов для переживания. Конечно, можно, как это нередко делают, пробовать подменить понимание толерантности представлением о полном безразличии к содержанию личной веры и убеждений человека вообще. К сожалению, мыслящие столь упрощённо забывают, что сколько-нибудь гуманный взгляд на человека основывается на самосознании. И тогда ‘пустой’ человек в окружающих увидит не субъектов сочувствия, а такую же пустоту, звериную пустоту самой природы и вещественного мира.

Исторически первым проявлением толерантного подхода к жизни стала эпоха после 30-летней войны в Германии, когда умерщвление двух третей её жителей в войне по религиозным мотивам перестало приниматься как норма. Можно сказать, что эта война унесла жизни именно непримиримых, именно тех, для кого толерантность неприемлема, для кого единство субъективного чувства и мысли были главной основой и условием жизни.

Для нас, в отличие от немецкой нации, толерантность не была в диковину никогда. Пришедшая к нам в 1941 году немецкая нация при всей определённости патриотизма русского человека не породила в нём бесчеловечия. Именно человечность русских людей вызвала тогда стремление некоторых инородцев и маргиналов к пропаганде насилия, выраженном в известном лозунге: “Убей немца!”,- поскольку уместного для войны убийства вражеского солдата автору лозунга уже было мало (http://vivovoco.nns.ru/VV/PAPERS/HISTORY/ERENBURG/KILLHIM.HTM). Измысливший такой лозунг вполне отличен от тех, к кому адресованы эти слова.

В наше время русские люди изменились мало, зато существенно поменялись обстоятельства нашей уже мирной жизни. Поэтому теперь в наши сердца и умы стремятся вложить не ненависть и насилие, но, наоборот, подавить всякое даже понимание существенного нашего отличия от тех, кто появляется в нашей жизни, в нашем быте. А облик самого пропагандиста ничуть не изменился: он представляет собой подлинно бездуховного человека, делающего ставку на возможность внешнего побуждения и склонения людей следовать навязываемому им отношению к людям. Ранее он побуждал к убийству других, а теперь склоняет, так сказать, к самоубийству. Прежде он предлагал нам увидеть в себе повод убивать иное и чужое, а теперь рекомендует потоптать и наплевать уже на своё, личное.

Я не сравниваю с русскими представителей тех этнических групп, интересы которых продвигают нынешние “ильи эренбурги”. Но оказалось, что наша стайно-тусовочная или трайбалистская Конституция 1993 года приспособлена именно к остающимся или ко въезжающим для торговли и проживания граждан. И не русские выдумали собственное национальное своеобразие, которое и вынесено из текста нашего основного Закона, и, тем самым, граждански подавляет именно русского человека, а не членов социальных организаций и племенных общин. Социальное ограничение по национальному признаку учреждено и привнесено в нашу жизнь помимо желания русских людей и стало одним из инструментов разрушения именно русского человека при всей его толерантности и вместе с ней. Конституция не только скрывает факт национального происхождения государственности России, но и оправдывает то, что идеи и задачи, которые ставит Кремль, не соответствуют мысли и духу народа России.

Необязательно, что именно 1917 год сделал именно бездуховный тип главенствующим и властным распорядителем России, но решениями этого круга людей вся наша история превращается в наши же страдания и бедствия. Холодный и бездуховный, нерусский ум превратил и продолжает превращать мирную жизнь русского человека в чуждую ему ‘общественную’ борьбу. Сначала это была борьба за “советскую власть”, потом - за “победу социализма”, затем,  - за “победу мира социализма”, потом, - за “мир во всём мире”, затем и до сих пор – за “исполнение интернационального долга”. И памятники искорёженной и погубленной жизни ставят подальше от начинённых настоящими костями объектов ГУЛАГа не жертвенным русским людям, а этим бесчеловечным идеям никому из русских не нужного общественного устройства.

 

Русский Дух.

Обновлено 25.04.02.